Пленница в башне - Страница 24

— Какое зверство! — сказала она тогда. — Я бы запретила ее! Избавилась бы от нее!

— Мисс Кэррол, — возразил он, — неужели вы действительно могли бы избавиться от картины, которая стоит целое состояние?

— Ну, хорошо, можно повернуть ее лицом к стене или отправить в кладовую. — Она двинулась дальше в поисках чего-нибудь менее устрашающего, но краем глаза уловила, как дон любуется инквизиторами в капюшонах, ужасом несчастных жертв и испариной на груди мучеников, озаренных бронзовыми языками пламени. С холодным безразличием он поднес к губам свою сигару, и она услышала, как он рассмеялся своим низким гортанным смехом, будто находя ее британские взгляды весьма забавными.

Воспоминания об этих минутах в картинной галерее были неизгладимы, и Ванесса обнаружила в этом человеке новые черты, которые могли остаться и незамеченными. Как ни был он привлекателен физически, как ни заботился о благосостоянии живущих на острове крестьян, ни он, ни она были в корне неспособны испытывать одинаковые чувства. Они никогда не смогли бы стать друзьями, решила она, такими, какими они были с Джеком Конроем.

— Я дал согласие на нашу встречу, мисс Кэррол. — Его взгляд скользнул по ее лицу, топазовые искорки в глазах делали его глаза непроницаемыми. — Рискну предположить, что это имеет отношение к нашему сегодняшнему разговору?

— Да…

— Сядьте, пожалуйста, а потом мы приступим к разговору. — Он взял ее за локоть и подвел к мягкой тахте с ковровыми подушками, которая будто была создана для того, чтобы растянуться на ней с книгой. Она погрузилась в подушки и слегка улыбнулась.

Он бросил на нее оценивающий взгляд:

— Вы не возражаете против бокала вина?

— Нет, теперь оно не кажется мне таким неподходящим, как во время завтрака. — Она наблюдала, как он, улыбаясь, достал из шкафа графин и два бокала. Разлитое вино вспенилось, затем посветлело и приобрело цвет топаза. Он протянул ей бокал, после чего сел в кресло напротив и поднял свой: — Привет!

— Привет! — откликнулась она и пригубила вино, подумав, что оно, очевидно, произведено на его виноградниках. Вино пощипывало небо и растекалось теплом в гортани, так солнце согревает остров в полуден ные часы. Кроме того, как она уже успела узнать, от него кружилась голова.

Поставив на столик почти нетронутый бокал, она заметила, что это движение не укрылось от блестящих глаз дона.

— Нам никогда не удастся сделать из вас настоящую сеньориту, мисс Кэррол, — насмешливо заметил он. — Может быть, позвонить, чтобы принесли кувшин апельсинового сока?

Она покачала головой и отвернулась. Его пронзительный взгляд внушал ей страх и, чтобы скрыть его, она принялась изучать богатую библиотеку, заполнявшую ту стену, которая в европейском доме была бы наверняка занята камином. Она разглядела испанские и английские названия и, прочтя на одном из томов тисненые золотом буквы, поняла, что это дневник Марианны де Домерик-и-Гранквист — матери этого человека, который теперь сидел и разглядывал Ванессу, откинув черноволосую голову на темно-красную бархатную подушку, и небрежно вертел в тонких пальцах молочно-голубую ножку винного бокала.

— Мы сидим, мы одни, и я с трудом сдерживаю свое нетерпение, — неторопливо произнес он. — Почему вы прячете от меня глаза, будто боитесь, что я прочитаю в них что-то, для меня не предназначенное?

Несмотря на мягкие интонации, в его голосе ей почудилась какая-то угроза. Она испугалась, уж не имеет ли он в виду уловки Барбары за столом, призывные взгляды, которые она непрестанно бросала поверх стола, и эту неожиданно страстную улыбку, которая предназначалась его кузену. Но нет, его внимание всецело поглощала вдова, и он не мог заметить, что происходило за столом. Завладев чем-нибудь, Лусия не выпускала свою добычу.

Ванесса собралась с духом и посмотрела прямо в его прищуренные глаза:

— Сеньор, я пришла, чтобы сообщить, что буду рада занять ту должность, которую вы мне предложили.

— Понятно. — Его бокал перекочевал на стол возле кресла. — Интересно, что вы приняли решение так быстро. Когда мы говорили об этом утром, у вас не было такого энтузиазма, и я был уверен, что вы пообещали подумать просто из вежливости. — Вдруг он подался вперед, и в свете бра, упавшем на его лицо, она увидела, как странно напряжены его черты. — Что же заставило вас забыть о ваших убеждениях, мисс Кэррол?

— Вы сами сказали, сеньор, что у меня независимый характер…

— Уклончивые ответы только раздражают! — Ее щеки вспыхнули под его настойчивым бесцеремонным взглядом. — Вы сказали, что согласны на эту должность, но в ваших глазах я вижу какое-то беспокойство. Итак, скажите мне правду. Вы пожелали остаться на острове из-за Барбары или по каким-то личным причинам?

— Остаться?.. — повторила она за ним. — Разве у меня есть выбор?

— В самом деле, власти еще не позаботились выплатить вам компенсацию, но я подумал, что, если вы твердо решите вернуться в Англию, я смогу ссудить вас деньгами, и вы сможете доехать туда и спокойно подыскивать себе работу.

Ответом на слова дона Рафаэля было полное молчание, и Ванесса почувствовала, как кровь отлила от ее горящих щек. Всего две недели назад он настаивал, чтобы она осталась здесь, под его кровом, под его покровительством. Теперь же равнодушно говорил, что даст ей денег, если она пожелает уехать, которые она потом вернет, когда — и если — получит компенсацию за разграбление плантации.

Она была вольна уехать. Он сам ей так сказал.

Она посмотрела на него. Он наклонился над столиком возле своего кресла и открыл шкатулку из кедрового дерева, в которой хранились сигары.